Средневековая эстетика, мистика, глубокий символизм и особая стилистика «Седьмой печати» (1956) выделяют этот фильм среди прочих «историографических» картин скандинавского режиссера и мыслителя Ингмара Бергмана (1918–2007). Несмотря на исторический фон целого ряда произведений Бергмана, каждое из них с большой натяжкой можно назвать историческим по жанру. Как считают искусствоведы, «Седьмая печать» оказала в последующие пятьдесят лет самое большое влияние на все фильмы о средневековой истории и культуре. Но не история сама по себе занимает шведского режиссера, а экзистенциальные темы, проблемы его героев, их искания, сомнения и духовные смятения. Здесь, как и во всех «историографических» картинах Бергмана, исторические реалии — это только внешний фон, на котором разворачивается драма. В фильме нет ничего от предожидаемой идеализации культуры рыцарского Средневековья. Авторы очерка обсуждают символику образа смерти в «Седьмой печати», поведение главного героя Антониуса Блока и поведение других героев картины перед лицом Смерти. Дело подлинного рыцаря — служение, но Блок — воплощение сомнения и поиска, он «неправильный» рыцарь. Изолированный от мира, наедине со своими сомнениями Блок осознает, что все происшедшее с ним прежде
было пустым, никчемным и что он должен еще понять нечто, что позволило бы ему обрести эссенциальную глубину. «Седьмая печать» — самая «панмортальная» картина Бергмана. Смерть повсюду царит в том мире, который изображает режиссер. В финале статьи ставится вопрос о персонажах, которые оказались включенными и, напротив, которые не вошли в Dödsdansen в эпилоге фильма.
