В статье исследуется проблема воплощения мистериального сюжета в драматургии рубежа ХIХ–ХХ вв. В аспекте заданной темы рассматриваются две пьесы — драма А. Стриндберга «Игра снов» и сказка Н. С. Гумилева «Дитя Аллаха». Осуществляется попытка показать, что в этих произведениях прослеживается единый сюжет, восходящий к древнему мифу о Персефоне. При сохраняющихся на сегодняшний день разногласиях о содержании древнегреческой мистерии все же можно утверждать, что этот миф составлял основу сакрального действа в Элевсине, споры касаются только его сценического воплощения. На рубеже ХIХ–XX вв. история Персефоны творит уже свой, новый миф — об испытаниях странствующей души на пути познания. У Стриндберга и Гумилева в роли души (Персефоны) выступает божественное существо: в «Игре снов» — дочь бога Индры из древнеиндийской мифологии, в «Дитяти Аллаха» — дочь бога из мифологии народов Малой и Средней Азии. Обе героини проходят тяжелый путь земных скорбей и в развязке возвращаются в свой божественный мир. В эту сюжетную схему, соотносящуюся с ходом древней мистерии, оба драматурга — шведский и русский — в качестве персонажа вводят Поэта. И в «Игре снов», и в «Дитяти Аллаха» поэт оказывается посредником между земной и небесной жизнью, преодолевая разрыв между этими мирами и выступая, по сути, в роли Диониса. Общая тенденция в обращении драматургии эпохи «рубежа» к древней мифологии свидетельствует о продолжающемся процессе структурирования мифа и обретении им новых содержательных пластов.
Кумукова Д. Д. «ИГРА СНОВ» СТРИНДБЕРГА И «ДИТЯ АЛЛАХА» ГУМИЛЕВА. МИСТЕРИАЛЬНЫЙ СЮЖЕТ